и есть результаты девяти любителей

Это и есть результаты девяти любителей "подбра­сывания монет" из Деревни Грэхема и Додда. Я не вы­бирал их из тысячи и не претендую на то, чтобы пред­ставить вашему вниманию группу призеров лотереи — людей, о которых никто и никогда не слышал, пока они не выиграли в лотерею. Я выбрал этих людей много лет назад в соответствии с их подходом к при­нятию решений в области инвестирования. Я знал, чему их обучили, и к тому же, имел свое собственное представление об уровне их интеллекта, характере и темпераменте. Очень важно понимать, что эта группа подвергалась намного меньшему риску, чем среднем по фондовому рынку; обратите внимание на годы, на протяжении которых фондовый рынок был в целом слабым. Особенность их стиля инвестирова­ния означает, что эти инвесторы в мыслях всегда по­купают бизнес компании, а не просто приобретают ее акции. Немногие из них когда-либо покупают весь бизнес; намного чаще они просто покупают неболь­шую долю в бизнесе. Но их отношение не зависят от того, покупают они всю компанию или же лишь не­большую долю, и неизменно остается одинаковым. Некоторые из них владеют портфелем с десятками акций. У других в портфеле их меньше. Но все они используют разницу между рыночной ценой бизнеса и его внутренней, действительной стоимостью.
Я убежден, что фондовый рынок в значительной степени неэффективен. Эти инвесторы из Деревни Грэхема и Додда успешно использовали разницу меж­ду ценой и стоимостью. Если на цену акции может оказать влияние "толпа" Уолл-стрит и курс акции за­шкаливает благодаря наиболее эмоциональному уча­стнику фондового рынка, или самому жадному, или наиболее подавленному, сложно утверждать, что ры­ночные цены всегда определяются разумно. В дейст­вительности, рыночные цены часто непредсказуемы.
Мне хотелось бы высказать одну очень важную мысль относительно риска и вознаграждения. Ино­гда между риском и вознаграждением существует позитивная корреляция. Допустим, кто-то скажет мне: "У меня шестизарядный револьвер, и я вставил в него один патрон. Ты можешь просто повернуть его и сразу же выстрелить себе в лоб? Если ты выжи­вешь, я дам тебе миллион долларов". Я откажусь — возможно, аргументируя тем, что одного миллиона в этом случае недостаточно. Потом он может предло­жить мне пять миллионов за то, чтобы я дважды на­жал спусковой курок, — и это будет позитивная кор­реляция между риском и вознаграждением!
Прямо противоположный ход рассуждений спра­ведлив для ценово- стоимостного подхода к инвестиро­ванию. Если вы покупаете долларовый счет за 60 цен­тов, это более рискованно, чем приобретать тот же долларовый счет за 40 центов, но ожидание возна­граждения выше именно в последнем случае. Чем выше потенциал для вознаграждения в ценово- стоимостном портфеле, тем ниже риск.
Еще один небольшой пример. Рыночная стои­мость всех акций компании Washington Post в 1973 го­ду составляла 80 млн. долл. В то же время в этот день вы могли продать ее активы любому из десяти покупателей не меньше, чем за 400 млн. долл., а мо­жет быть, и намного дороже. Компания владела та­кими изданиями, как Post, Newsweek, а также не­сколькими телекомпаниями на основных рынках. Сегодня все это имущество стоит уже 2 млрд. долл., а потому человек, уплативший 400 млн., не был су­масшедшим.
Если же представить, что цена ее акций в даль­нейшем будет падать, что приведет к рыночной оценке компании в 40 млн. долл. вместо 80 млн., то коэффициент beta будет даже расти. А для людей, кото­рые рассматривают именно его в качестве оценки риска, — чем ниже цена, тем выше риск. Вот вам и "Алиса в Стране Чудес". Я никогда не мог понять, почему более рискованно покупать имущество, ко­торое в действительности стоит 400 млн. долл., за 80 млн., особенно если сделать это, купив отдельно десять частей стоимостью 40 млн. долл. каждая по 8 млн. за единицу. Поскольку вы реально не управ­ляете этими активами на 400 млн. долл., то, естест­венно, хотите удостовериться в том, что имеете дело с честными и действительно компетентными людь­ми, но это не так уж и сложно.